Продолжение эпического повествования военно-политического эксперта Рафаэля Люкманова о трудностях военного дела, особенно, в наших украинских реалиях, печатает "Гражданский журналист".
В наше время конь превратился из повседневного помощника человека, его друга и наиболее опекаемого заботами животного в предмет статусный. Само приобретение коня дело серьезное и в зависимости от породы его цена может достигать солидных размеров, да если сюда еще добавить цены на его содержание, то сумма нарастает довольно-таки кругленькая. Недаром вопрос приобретения коня рассматривается где-то перед приобретением футбольного клуба или вместо него. Значимость коня в жизни кавалериста трудно переоценить. Ему отдавали последний кусок хлеба и делились глотком воды. Отношение казаков к этому благородному животному хорошо показано в фильме "Баязет", когда герой Серебрякова при вечернем докладе очередной раз поправляет своего хорунжего: "Вначале о людях, потом кони! – А чего с людьми сделается? Искренне удивляется хорунжий. – А коней ведь обиходить нужно!" Окончательно с поля боя кавалерия исчезла на фронтах Второй Мировой, когда кавалерийские соединения несли гигантские потери в конском составе от огня артиллерии, пулеметов, атак с воздуха. Но вспомогательную службу кони несут и до сих пор.
Так и наш конь в вакууме прочно обосновался в высоких коридорах военного руководства, где овса теперь дают немеряно, да и над головой не каплет. Учитывая современный характер боевых действий, конь также из кавалерийского верхового скакуна превратился в обозного, впрягся в воз, на который взгромоздился весь сложный командный механизм, и двигает его теперь в неизведанные дали. В армии, как известно, каждой вещи определено строго назначенное применение, порядок хранения, выдачи и списания. Для того чтобы попусту не тратить народных денег, вооружение, снаряжение и техника до своего применения по назначению должны храниться в определенном регламентами и инструкциями порядке, оберегаемые от воздействий внешних факторов и обеспечивающим наилучшие условия для сохранения всех боевых и технических качеств.
Так и воз, в который впрягся наш конь, для исключения преждевременного износа колес, был поставлен на подпорки. И в мирное время все было бы ничего – колеса время от времени крутились, конь бил копытами и громко ржал, получая новые блестящие звездочки на сбрую, а мимо всего этого действа шагала запыленная пехота, упрямо шагала вперед и офицеры, видя такую картину, попросту приходили в изумление. В офицерском собрании в своих гарнизонах они вели жаркие споры на предмет того, что этого просто не может быть и тут же перед их глазами вновь вставала картина шарообразного коня в вакууме, радостно ржущего и делающего вид, что он везет телегу в светлое будущее. Колеса продолжали крутиться, телега стояла на месте, а в войска шел вал бумаг, от одного содержания которых у старых, опытных офицеров голова шла кругом и они, плюнув на все, увольнялись куда подальше из этого балагана, лишь бы сохранить рассудок.
В мирное время гражданские люди жили своей жизнью, армия была им вообще неинтересна и она потихонечку умирала. Части, где еще недавно кипела боевая подготовка, служили энтузиасты и носители традиций, полностью укомплектованные боевой техникой, эти части одним росчерком пера превращались в историю. Военные городки превращались в городки-призраки, боевая техника бесследно исчезала. Но на нашем возу царило воодушевление, ведь там наверху, работа кипела, колеса крутились, шел вал бумаги и они продолжали реформировать армию, добивая ее своими директивами, приказами и инструкциями.
Но вот началась война, и всем вдруг стала интересна армия, которая смогла выстоять и сохранить боевой потенциал в эпоху реформирования. Гражданские люди начали живо интересоваться проблемами военных, искренне помогать тем, до кого еще вчера не было никакого дела. Армия увидела свой народ, увидела, что она нужна и вздохнула полной грудью, подняла ссутулившиеся было плечи, расправила грудь и пошла вперед, нанося удары, уверенно возвращая свои земли и пяди. А что же наши кони и люди, сидящие на возу, ведь они так долго и уверенно возглавляли парадную картинку, что и забыли давно, что такое боевая служба, ведь к тому времени за бумагой живой человек со своими проблемами уже и не был виден, они-то как? А у них сейчас все отлично! Овса насыпают еще больше, хлеба, сала и попить на возу вообще не перечесть – одним словом жизнь удалась! Но они же военные, нужно все-таки хоть иногда спускаться с небес (пардон, с воза) и делать вид, что вникаешь в армию! Конечно, нужно! Они это и делают, спрыгивают, обходят телегу, раскручивают колеса, чтобы не отвыкать от привычного убаюкивающего скрипа, и вновь запрыгивают, потому, что отойдя от своего воза на пару лишних метров и попытавшись командовать – они представляют прямую угрозу войскам!
Вот и сказке конец, а дальше суровая правда! Из пяти оперативных направлений – три разгрома, два из которых закончились тяжелой утратой личного состава и техники. Неожиданность и вероломство противника? Отнюдь – это война и к такому нужно быть всегда готовым. Дважды противник маневрировал своими подвижными соединениями, разведка, исползав все на своем брюхе, докладывала результаты, и не было сделано ни единого вывода. Для этого совсем необязательно заканчивать академии, достаточно просто посмотреть фильмы про войну, чтобы понять, что раз они исчезли в одном месте, значит, появятся в другом, и если они подвижные, то, следовательно, там будет нанесен удар. Никогда не смогу забыть глаза сержанта, которого мы вывозили после Иловайска и его тихую речь, слова, обращенные к нам – офицерам запаса:
" – Товарищи офицеры, почему так произошло? Ведь мы их видели, видели их испуганные лица, видели, как они занимают позиции и тут начался Ад. Если бы мы только получили приказ бить их! Мы бы спокойно их смяли, ведь мы были уверены в себе, в своих командирах и мы уже поняли, как нужно сражаться! Почему нам приказали просто идти в колонне? Как обидно…"
Все забывается, видимо это действительно лучшее свойство человеческой памяти. Но тут случилась новая неожиданность в Калиновке, вновь трагедия заставила все вспомнить. Вновь с начальствующего воза стали раздаваться невнятные заявления о спутниках, словно они не знали, с кем воюют, и то, что у РФ развернута внушительная космическая группировка разведывательных спутников, а ведь раньше даже солдаты знали графики их пролета и свои действия при этом. Для того, чтобы оправдать свое сидение на возу даже не гнушаются приводить баснословные цифры предстоящих потерь, словно забыли заповедь: бить не числом, а уменьем! Видимо, для того, чтобы оправдать свою пассивность, деятельных и инициативных офицеров отодвигают на задворки службы, замещая их ограниченными но преданными бумаготворцами.
Одним словом наш конь продолжает развивать энергичную деятельность, колеса вращаются, а воз и ныне там!
В наше время конь превратился из повседневного помощника человека, его друга и наиболее опекаемого заботами животного в предмет статусный. Само приобретение коня дело серьезное и в зависимости от породы его цена может достигать солидных размеров, да если сюда еще добавить цены на его содержание, то сумма нарастает довольно-таки кругленькая. Недаром вопрос приобретения коня рассматривается где-то перед приобретением футбольного клуба или вместо него. Значимость коня в жизни кавалериста трудно переоценить. Ему отдавали последний кусок хлеба и делились глотком воды. Отношение казаков к этому благородному животному хорошо показано в фильме "Баязет", когда герой Серебрякова при вечернем докладе очередной раз поправляет своего хорунжего: "Вначале о людях, потом кони! – А чего с людьми сделается? Искренне удивляется хорунжий. – А коней ведь обиходить нужно!" Окончательно с поля боя кавалерия исчезла на фронтах Второй Мировой, когда кавалерийские соединения несли гигантские потери в конском составе от огня артиллерии, пулеметов, атак с воздуха. Но вспомогательную службу кони несут и до сих пор.
Так и наш конь в вакууме прочно обосновался в высоких коридорах военного руководства, где овса теперь дают немеряно, да и над головой не каплет. Учитывая современный характер боевых действий, конь также из кавалерийского верхового скакуна превратился в обозного, впрягся в воз, на который взгромоздился весь сложный командный механизм, и двигает его теперь в неизведанные дали. В армии, как известно, каждой вещи определено строго назначенное применение, порядок хранения, выдачи и списания. Для того чтобы попусту не тратить народных денег, вооружение, снаряжение и техника до своего применения по назначению должны храниться в определенном регламентами и инструкциями порядке, оберегаемые от воздействий внешних факторов и обеспечивающим наилучшие условия для сохранения всех боевых и технических качеств.
Так и воз, в который впрягся наш конь, для исключения преждевременного износа колес, был поставлен на подпорки. И в мирное время все было бы ничего – колеса время от времени крутились, конь бил копытами и громко ржал, получая новые блестящие звездочки на сбрую, а мимо всего этого действа шагала запыленная пехота, упрямо шагала вперед и офицеры, видя такую картину, попросту приходили в изумление. В офицерском собрании в своих гарнизонах они вели жаркие споры на предмет того, что этого просто не может быть и тут же перед их глазами вновь вставала картина шарообразного коня в вакууме, радостно ржущего и делающего вид, что он везет телегу в светлое будущее. Колеса продолжали крутиться, телега стояла на месте, а в войска шел вал бумаг, от одного содержания которых у старых, опытных офицеров голова шла кругом и они, плюнув на все, увольнялись куда подальше из этого балагана, лишь бы сохранить рассудок.
В мирное время гражданские люди жили своей жизнью, армия была им вообще неинтересна и она потихонечку умирала. Части, где еще недавно кипела боевая подготовка, служили энтузиасты и носители традиций, полностью укомплектованные боевой техникой, эти части одним росчерком пера превращались в историю. Военные городки превращались в городки-призраки, боевая техника бесследно исчезала. Но на нашем возу царило воодушевление, ведь там наверху, работа кипела, колеса крутились, шел вал бумаги и они продолжали реформировать армию, добивая ее своими директивами, приказами и инструкциями.
Но вот началась война, и всем вдруг стала интересна армия, которая смогла выстоять и сохранить боевой потенциал в эпоху реформирования. Гражданские люди начали живо интересоваться проблемами военных, искренне помогать тем, до кого еще вчера не было никакого дела. Армия увидела свой народ, увидела, что она нужна и вздохнула полной грудью, подняла ссутулившиеся было плечи, расправила грудь и пошла вперед, нанося удары, уверенно возвращая свои земли и пяди. А что же наши кони и люди, сидящие на возу, ведь они так долго и уверенно возглавляли парадную картинку, что и забыли давно, что такое боевая служба, ведь к тому времени за бумагой живой человек со своими проблемами уже и не был виден, они-то как? А у них сейчас все отлично! Овса насыпают еще больше, хлеба, сала и попить на возу вообще не перечесть – одним словом жизнь удалась! Но они же военные, нужно все-таки хоть иногда спускаться с небес (пардон, с воза) и делать вид, что вникаешь в армию! Конечно, нужно! Они это и делают, спрыгивают, обходят телегу, раскручивают колеса, чтобы не отвыкать от привычного убаюкивающего скрипа, и вновь запрыгивают, потому, что отойдя от своего воза на пару лишних метров и попытавшись командовать – они представляют прямую угрозу войскам!
Вот и сказке конец, а дальше суровая правда! Из пяти оперативных направлений – три разгрома, два из которых закончились тяжелой утратой личного состава и техники. Неожиданность и вероломство противника? Отнюдь – это война и к такому нужно быть всегда готовым. Дважды противник маневрировал своими подвижными соединениями, разведка, исползав все на своем брюхе, докладывала результаты, и не было сделано ни единого вывода. Для этого совсем необязательно заканчивать академии, достаточно просто посмотреть фильмы про войну, чтобы понять, что раз они исчезли в одном месте, значит, появятся в другом, и если они подвижные, то, следовательно, там будет нанесен удар. Никогда не смогу забыть глаза сержанта, которого мы вывозили после Иловайска и его тихую речь, слова, обращенные к нам – офицерам запаса:
" – Товарищи офицеры, почему так произошло? Ведь мы их видели, видели их испуганные лица, видели, как они занимают позиции и тут начался Ад. Если бы мы только получили приказ бить их! Мы бы спокойно их смяли, ведь мы были уверены в себе, в своих командирах и мы уже поняли, как нужно сражаться! Почему нам приказали просто идти в колонне? Как обидно…"
Все забывается, видимо это действительно лучшее свойство человеческой памяти. Но тут случилась новая неожиданность в Калиновке, вновь трагедия заставила все вспомнить. Вновь с начальствующего воза стали раздаваться невнятные заявления о спутниках, словно они не знали, с кем воюют, и то, что у РФ развернута внушительная космическая группировка разведывательных спутников, а ведь раньше даже солдаты знали графики их пролета и свои действия при этом. Для того, чтобы оправдать свое сидение на возу даже не гнушаются приводить баснословные цифры предстоящих потерь, словно забыли заповедь: бить не числом, а уменьем! Видимо, для того, чтобы оправдать свою пассивность, деятельных и инициативных офицеров отодвигают на задворки службы, замещая их ограниченными но преданными бумаготворцами.
Одним словом наш конь продолжает развивать энергичную деятельность, колеса вращаются, а воз и ныне там!
EmoticonEmoticon